Август 1824-го — ссора с роднёй, одиночество и тотальная концентрация. Рядом — только Арина Родионовна. Но творчески — это бенефис: трагедия «Борис Годунов», «Граф Нулин», «Пророк», «Я помню чудное мгновенье…», новые главы «Онегина». 1825-й приносит смерть Александра I и восстание декабристов. Пушкин лично знает многих и сочувствует, пишет «Во глубине сибирских руд», но революционные «перезагрузки» страны оценивает скептически. В июле 1826-го он обращается к Николаю I с покаянным письмом — и получает вызов в столицу.
«Личный цензор»: покровительство со звёздочкой
Сентябрьская аудиенция 1826-го закрывает ссылку: Николай I берёт поэта «под крыло» и одновременно — под личную цензуру. На волне эйфории Пушкин пишет «Стансы», «Друзьям», «Герой», но скоро понимает: даже декламировать без дозволения нельзя. «Борис Годунов» окрестили «подождёт» на годы. Появляются тексты о судьбе поэта и цене славы — «Поэт», «Поэт и толпа», «Воспоминание», «Дар напрасный, дар случайный». В 1829-м — путешествие на Кавказ и в Закавказье: «Военная Грузинская дорога», «Путешествие в Арзрум», «На холмах Грузии…», «Кавказ», наброски «Тазита».
Лето-осень 1830-го — Пушкин заезжает в родовое Болдино по делам, а тут — холерный карантин. Три месяца вынужденного «лоукдауна» превращаются в легендарную Болдинскую осень: финал «Онегина», «Повести Белкина», «История села Горюхина», «Маленькие трагедии», «Русалка», «Домик в Коломне», сказки, «Бесы», «Элегия» — длинный список без филлеров. В 1831-м он получает доступ к госархивам для «Истории Петра», но увлекается Пугачёвым: архивы — и экспедиция по Поволжью и Приуралью, разговоры с очевидцами. Вторая болдинская осень — короче, но не менее мощная: «История Пугачёва», «Медный всадник», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Сказка о мёртвой царевне…», «Анджело», старт «Пиковой дамы».
Он имел сильные страсти и огненное воображение, но твердость спасла его от обыкновенных заблуждений молодости.